Содержание


ВИТКИ ЗЛОВОННОЙ КОШКИ,
или
ТАК КАК ЖЕ НАСЧЁТ ТРИЗНЫ?


Введение


Этот текст не столько ответ на критику А.Б. Бушуева, сколько размышления в связи с ней о нынешнем состоянии ТРИЗ, о тризовцах, посещающих сайт "Методолог".

Текст, который я предлагаю вниманию всех, кого волнуют проблемы эвристики, не столько ответ А.Б. Бушуеву, поместившему на "Методологе" критику моего эссе "Нужна ли тризна по ТРИЗ?", сколько размышления в связи с этой критикой о нынешнем состоянии ТРИЗ, о тризовцах, посещающих "Методолог". Дело в том, что в плане научного анализа моей работы бушуевская критика не вызвала у меня ни малейшего интереса, и неспроста: она представляет собой не более чем отвратительную смесь интеллигентского хамства, неприкрытого самолюбования и дремучего невежества. Такая жёсткая оценка сложилась у меня сразу, а позже она не претерпела существенных изменений, и, так как общение с невежественными хамами не только крайне неприятная штука, но еще и попусту потраченное время, я собирался вообще проигнорировать выпад Бушуева либо упомянуть о нем мимоходом, дискутируя с другими, более толковыми и интеллигентными оппонентами-тризовцами.

Благодаря бушуевскому отклику в моей памяти всплыл вот какой анекдот: "В трактир заглянул купец. Видит: народу много, но всё чинно-благородно: едят, пьют - и только. "Скукота… Скукотища…" - проворчал купец, и позвал трактирного слугу: "Эй, человек! Принеси-ка ведро дерьма". - "Помилуйте-с, у нас приличное заведение…" - "Ты неси, а я в долгу не останусь". Слуга принес ведро дерьма. Сидевшие по соседству люди с интересом уставились на купца. "А теперь принеси-ка мне дохлую кошку", - приказал он. Слуга принес, и купец, взяв кошку за хвост, принялся окунать ее в дерьмо, меланхолично приговаривая: "Скукота-а… Скукоти-ища!" Необычное зрелище привлекло всеобщее внимание. И тут купец, выдернув кошку из ведра, стал быстро вертеть ее над головой, сопровождая эти витки торжествующим рёвом: "Скукота-а-а! Скукоти-и-ища!"". Купец из этого анекдота очень похож на Бушуева своим позёрством и хамством.


Время шло, а отзыв Бушуева так и остался единственной развернутой критикой моего эссе на страницах "Методолога". Это и подвигло меня взяться-таки за её детальный разбор, несмотря на хамство и невежество автора.

Время шло, а отзыв Бушуева так и остался единственной развернутой критикой моего эссе на страницах "Методолога". Вот это-то обстоятельство и подвигло меня вопреки первоначальному нежеланию взяться-таки за детальный разбор бушуевских претензий. Причём я намерен показать, что все они - без исключения! - не что иное, как витки зловонной кошки, запущенной на орбиту научной дискуссии напыщенным недоучкой.


Виток №1:
А.В. ГОРЛОВ - ФИЛОСОФ, ВЫШЕДШИЙ ПОГУЛЯТЬ ПОСЛЕ ДОЛГОЙ СПЯЧКИ


На протяжении всего своего отклика на мою работу А.Б. Бушуев не устает подчеркивать, что имеет дело с типичным представителем то ли тризовской философии, то ли философии вообще.

На протяжении всего своего отклика на мою работу "Нужна ли тризна по ТРИЗ?" А.Б. Бушуев не устает подчеркивать, что имеет дело с философом, причем не просто с философом, а с типичным представителем то ли тризовской философии, то ли философии вообще. Прямо, как в шукшинском рассказе "Срезал": "Глебу нужно было, чтоб была - философия".

"Прочитав эту статью, - начинает Бушуев критику моего эссе, - хочется воскликнуть: "Наконец-то! Один проснулся!" Имеется в виду философ А.В. Горлов, обратившийся профессионально к диалектической проблематике ТРИЗ". А вот как с легкой бушуевской руки вся современная философия воплотилась - пусть и не очень удачно - в моем лице: "Общее впечатление таково, что автор, или лучше сказать, философия, проспали лет тридцать, а в некоторых отношениях, и больше, потом проснулись и начали критиковать ТРИЗ с позиций "позавчерашнего" дня"".

Вот так, ни больше, ни меньше: я - олицетворение философии. Всё же, по-видимому, не всей, а только тризовской, ибо далее речь идёт по большей части о последней. Зато тризовская философия, уверяет Бушуев, воплотилась в моей статье без всяких искажений, во всем своём блеске: "Если же говорить о работе тризовских философов по улучшению ТРИЗ в целом, конечно, если считать, что такая работа есть, то она вся (работа) построена на парадигмах прошлого. В этом смысле статья А.В. Горлова - лучшее доказательство. Наши тризовские философы проспали мощную подвижку в естественных науках за последние примерно 40 лет".


Неустанно подчёркивая, что я - типичный современный философ, т.е. никчёмный трепач, Бушуев хотел покрасоваться как учёный-практик, презирающий пустую болтовню.

Так вот зачем потребовалось Бушуеву неустанно подчёркивать, что я - типичный тризовский, а может, и не только тризовский, философ: ему захотелось покрасоваться как полномочному представителю современной науки, презирающему никчемных болтунов, каковыми являются если не все современные философы, то уж тризовские - точно.

Заслуживает особого внимания витиеватый, изощрённый стиль издевательства над моей якобы никчёмностью. Выразив радость в связи с появлением моей статьи о ТРИЗ и отметив при этом, что "за последние несколько лет ничего лучше наши тризовские философы не написали", Бушуев тут же, чуть ниже, заявляет о моём исследовании, что "чем ниже уровень рассматриваемых проблем, тем больше удачности", т.е., другими словами, чем менее философский вопрос, тем лучше он мною рассмотрен. Получается, что лучше бы я вообще не рассуждал о ТРИЗ как философ.

А чему же тогда обрадовался Бушуев? Об этом сказано так: "Наконец-то! Один проснулся!" Выходит, радость связана с тем, что философы спали-спали, как медведи в берлогах, потом один вдруг проснулся и вылез погулять как раз туда, где таких медведей заждался профессиональный охотник А.Б. Бушуев со своим мощным дробовиком. И душа охотника возликовала: "Сейчас я его тепленького бахну!"

Зачем же так кровожадно? Ведь, по словам самого Бушуева, "за последние несколько лет ничего лучше наши тризовские философы не написали", т.е. вообще ничего хорошего не написали, раз моя работа в философском плане чрезвычайно слаба.


Мне противна бушуевская игра в уважительное отношение к оппоненту при откровенном презрении к нему и хамском ёрничанье.

Мне противна эта игра в уважительное отношение к оппоненту при откровенном презрении к нему и хамском ёрничанье. Уж лучше сразу заявить: работа плохая. А то: "На мой взгляд, попытка удачна относительно". Относительно того, что можно поиздеваться над автором попытки? Это не что иное, как словоблудие в худших философских традициях.

Издевательские шпильки разбросаны по всему бушуевскому тексту: и знаний-де у Горлова крайне мало, и критикует-де он то, чего уже нет, и от научной жизни отстал-де лет на 40, и про идеалистичность рассуждает-де бестолково (А ещё профессиональный философ!), и про ТРИЗ имеет-де "наивное представление человека …, не решавшего реальных изобретательских задач".

А закончил Бушуев очень пафосно, от имени всего человечества: "Да не искажаем мы никакой истории материальных вещей, мы (люди) делаем эти материальные вещи в соответствии с … идеалами, ориентирами, образцами, нормами! Всегда так было, и дальше так будет! На то оно и техническое творчество…" Что называется - забил последний гвоздь в крышку гроба никчёмных болтунов, философов-человеконенавистников. Стало быть, чтобы вылезти из этого гроба, мне осталось лишь отречься от своей философии и присоединиться к не зараженным ею здоровым людям, творцам материальных вещей - таким, как А.Б. Бушуев.


Не мои, а бушуевские слова суть вздорная болтовня, оскорбительная для всех, кто серьёзно занимается наукой.

Но я не стану отрекаться от своей работы по той простой причине, что не мои, а бушуевские слова суть вздорная болтовня, оскорбительная не только для меня - для всех, кто серьёзно занимается наукой. А теперь разберём всё по порядку, и прежде всего обсудим тезис о том, что я - типичный современный философ, т.е. человек, склонный к абстрактной болтовне и в силу этого обладающий чрезвычайно скудными знаниями из области частных наук.


Бушуев ухватился за то, что я профессиональный философ, чтобы было легче критиковать мою работу в среде технарей-тризовцев: для многих нынешних технарей профессиональная принадлежность к философам чуть ли не криминал, а раз так, можно не утруждать себя тщательным подбором критических аргументов.

Во введении к своему исследованию ТРИЗ я отметил, что являюсь профессиональным философом. За это и ухватился Бушуев. А как же он мог не ухватиться, если для многих нынешних технарей сама принадлежность к профессиональным философам уже чуть ли не криминал. Тут ведь имеет популярность чисто формальная оценка человека: если ты технарь, т.е. возишься с железками, - это хорошо, это полезно для общества, если ты философ - это плохо, это никчёмное существование. Но столь же формально любят судить и в философских кругах: если ты философ - ты интеллектуал высочайшей пробы, если технарь - ты всего лишь недоумок. Поощрять подобные оценки значит способствовать сохранению в обществе вредных предрассудков, ибо в каждом конкретном случае нужно судить не формально, а по конкретным делам. Но тому, кто больше истины дорожит честью мундира, грех не воспользоваться даже самыми мерзкими предрассудками.

Вот Бушуев и воспользовался. Начало своей критики он построил как сигнал собратьям-технарям о появлении врага: братва, гляди-ка - философ проснулся! Ату его! И дальше можно не утруждать себя тщательным подбором критических аргументов: братья-технари схавают всю критику моего эссе - даже самую сомнительную! - на ура, потому что мой образ как образ врага - философа-бездельника, любящего поспать и поболтать обо всём и ни о чём, - уже отпечатан в их мозгах.

А образ-то насквозь лживый! Во введении к своему исследованию ТРИЗ я подчеркнул, что оно представляет собой "анализ основных понятий (концептуального каркаса) ТРИЗ", и, стало быть, имеет философский характер, ибо рассуждать о наиболее общих понятиях какой-либо теории значит выступать в роли философа. Далее, чтобы не возникло сомнений насчёт моей пригодности к этой роли, я упомянул о наличии у меня "диплома МГУ, официально причисляющего меня к философам". Таким образом, о том, что философия - моя профессия, было сказано совершенно уместно, естественно, по ходу дела, и увидеть в этих словах желание похвастать, возвыситься над массой не-философов можно лишь человеку с больным воображением.

Кроме того, в своём эссе я тщательно избегал типичного для философии языка, мудрёных фраз, насыщенных специфическими терминами с чрезвычайно абстрактным смыслом. В моём тексте нет таких выражений, как "имманентное", "трансцендентное" и т.п. Даже столь любимое профессиональными философами слово "сущность" встречается лишь трижды, причём в одном из этих случаев оно принадлежит Альтшуллеру.


Я считаю, что философия как особый вид знания устарела, что сейчас нужны не философы, а учёные, способные в конкретных исследованиях мыслить философски. Так что, причислив меня к типичным философам, Бушуев попал пальцем в небо.

Моя принципиальная позиция - говорить на философские темы как можно проще, не злоупотребляя терминами. И вовсе не потому, что я плохо владею философским языком или боюсь задеть чьё-то болезненное самолюбие. Дело в другом: я считаю, что философия как особый вид знания, находящийся над научным знанием или рядом с ним, устарела. Тот, кто в наше время пытается описывать мир языком Канта или Гегеля, отстал от жизни. Сейчас не нужны философы, сейчас нужны учёные, способные в конкретных частных исследованиях мыслить философски, глобально. Я и пытаюсь быть таким учёным-практиком, а посему не называю себя философом. Так что, причислив меня к типичным философам, Бушуев попал пальцем в небо.

Насчёт того, что до своего появления на "Методологе" я пребывал в спячке, - тоже полная чушь. Бушуев, по-видимому, рассуждал так: "Если философ написал про ТРИЗ, то он - тризовский философ. Тризовские философы пребывали в спячке. Горлов - философ, написавший про ТРИЗ. Следовательно, он тризовский философ и пребывал в спячке".

Легко заметить, что первая посылка бушуевского умозаключения - ложь: философ, написавший про ТРИЗ, не обязательно тризовский. Я и есть нетризовский философ, хоть и состою с марта этого года в МОО ТРИЗ. Полное право именоваться тризовским имеет лишь такой философ, который является учеником Г.С. Альтшуллера и руководствуется в своей деятельности основными положениями его теории. Я - не ученик Альтшуллера, ибо не он сформировал моё научное мировоззрение. Кроме того, я вижу в ТРИЗ серьёзные недостатки - о них подробно написано в моём эссе. Что касается членства в МОО ТРИЗ, то я вступил в эту организацию не для того, чтобы числиться в рядах правоверных тризовцев, считающих, будто ТРИЗ как теория творчества не нуждается в радикальном обновлении. Я вижу в ТРИЗ нереализованный научный потенциал и надеюсь вместе с думающими тризовцами реализовать его. А сделать это мешают, в частности, некоторые тризовские догмы.

Ложной является и вторая посылка умозаключения Бушуева. В тризовском сообществе я новичок, но успел узнать, что по меньшей мере один тризовский философ вот уже несколько лет проявляет недюжинную активность. Я имею в виду Л.И. Вулло. В отличие от меня, это - тризовец (он так и представляется: "ученик Г.С. Альтшуллера") и типичный философ, предпочитающий, однако, именовать себя "метанаучным работником".

Заканчивая тему приписанной мне любви поспать, добавлю, что сфера моих научных исследований значительно шире той, которая соответствует ТРИЗ. Разработкой именно тризовских проблем я занялся совсем недавно, но это не значит, что раньше у меня была научная спячка: просто я решал другие научные вопросы.


Виток №2:
ПРЕТЕНЗИИ К ТЕРМИНОЛОГИИ ТРИЗ - СЛЕДСТВИЕ СЛАБОГО ЗНАНИЯ ПАТЕНТНОГО ПРАВА


В своём эссе, говоря о терминологических странностях ТРИЗ, я, в частности, отметил, что называть ледокол веществом, как на этом настаивает теория Альтшуллера, некорректно, с точки зрения норм русского языка. Не оспаривая справедливость этого вполне естественного замечания, Бушуев нашёл-таки повод придраться: я, видите ли, не учёл особенности советского патентного права, которое требовало именовать вещественные элементы технических систем либо веществом, либо устройством. "…Г.С. Альтшуллеру, очевидно, пришлось выбирать из "вещества" и "устройства" единый термин для определения объекта действия", - пишет Бушуев.

О чём шла речь в моём эссе? О том, что теоретикам не следует без крайней необходимости использовать обычные слова в необычном, условном значении, ибо условное употребление слов затрудняет понимание теории. У Альтшуллера не было крайней нужды в условном употреблении термина "вещество": во-первых, по свидетельству самого же Бушуева, для сложных объектов вроде ледокола официально разрешалось использовать термин "устройство", а во-вторых, - и это главное, - любой учёный, если он хочет говорить понятно, - а настоящий учёный всегда этого хочет! - не должен насиловать родной язык, в какой бы сфере науки он ни работал - будь то юриспруденция, эвристика или что-то ещё.


Юристы-патентоведы не вправе навязывать кому-либо неверное употребление слов только потому, что их профессия - юрист. Неграмотность юриста подлежит осуждению научной общественности не менее, чем неграмотность любого другого специалиста.

Вряд ли Бушуев считает, что юристы-патентоведы вправе навязывать кому-либо, например тризовцу, неверное употребление слов только потому, что их профессия - юрист. Неграмотность юриста подлежит осуждению научной общественности не менее, чем неграмотность любого другого специалиста. Если Бушуев с этим согласен, к чему его возражение по вопросу употребления термина "вещество"? Получается так: возражение ради возражения.

"В современном патентном праве, - продолжает терминологическую тему Бушуев, - вещество и устройство объединены единым термином "продукт"". А это к чему? Уж не к тому ли, что корявый тризовский термин "вещество" нужно заменить на ещё более корявый термин "продукт"? Меня поражают непредсказуемые зигзаги бушуевской мысли!

Любопытно, что, неуклюже возражая на мою критику тризовской терминологии, Бушуев наткнулся на мою действительную ошибку, но даже не заметил её. В опубликованной на "Методологе" шестой главе моего эссе есть описка, а именно: в предложении "В кавычки следовало взять и слово "поле": как таковое, само по себе, электрическое поле не может быть инструментом" в кавычках вместо слова "поле" должно быть слово "инструмент". Это хорошо видно по фразе, идущей следом: "Таким образом, и с термином "инструмент" не все гладко: создатель ТРИЗ и его предлагает использовать условно, с нарушением норм русского языка". Цепляясь ко всему, даже к самым невинным мелочам, Бушуев тем не менее упустил из виду эту мою случайную ошибку и остался верен себе: если уж критиковать не то и не так, как надо, то во всех случаях без исключения.


Виток №3:
ОБЛИЧАТЬ МАССОВОЕ ЛЖЕИЗОБРЕТАТЕЛЬСТВО ЗНАЧИТ КРИТИКОВАТЬ ТО, ЧЕГО НЕТ


Бушуев заявляет, что я обсуждаю ТРИЗ "с позиций "позавчерашнего" дня". В подтверждение этого тезиса он привёл аргумент, который кажется ему забойным: "Характерный пример, организационного типа. А.В. Горлов пишет об аморальности ТРИЗ, о "рвачах-проходимцах", научившихся в ТРИЗ без творческих усилий решать задачи высокого уровня, и "в результате в выигрыше оказалась не наука, а серая масса лжеизобретателей, сотнями набирающих авторские свидетельства за счет решения задач, которые лишь юридически являются изобретательскими".

Если это и было, то когда? Многие знают - когда (кроме А.В. Горлова, очевидно), это тогда, когда государство платило 50 руб. поощрительной премии одному автору, но не более 200 рублей за одно изобретение. Поэтому часто встречаются советские изобретения с 4-мя соавторами. У меня есть несколько таких авторских свидетельств. Как соавтор, могу заявить, что получить их было не так-то просто, как думает А.В. Горлов, наивно начитавшись Г.С. Альтшуллера. Недаром в советские времена две трети заявок отклонялось, одни "существенные отличия" чего стоили! Попробуй докажи, никакая ТРИЗ не поможет!

А теперь? Плати пошлину и патентуй за милую душу полезную модель! Однако поток заявок по сравнению с советскими временами упал в десятки раз! Спрашивается, где же вся эта серая масса "лжеизобретателей"? Чего ж критиковать то, чего уже нет?"

Итак, изобличая массовое лжеизобретательство, я, по словам Бушуева, "критикую то, чего уже нет", а стало быть, занимаюсь бесполезной болтовнёй. Давайте рассмотрим и эту претензию.


Я никогда не писал, будто с помощью ТРИЗ кто-то может "без творческих усилий решать задачи высокого уровня". Речь шла о задачах, которые субъективно относят к высокому уровню сложности, хотя объективно, т.е. с научной точки зрения, они гораздо проще.

Прежде всего отмечу, что я никогда не писал, будто с помощью ТРИЗ рвач-проходимец или кто бы то ни было ещё может "без творческих усилий решать задачи высокого уровня". Это очередная бушуевская выдумка. Речь шла о задачах, которые субъективно относят к высокому уровню сложности, хотя объективно, т.е. с научной точки зрения, они гораздо проще. Вот такие задачи действительно может решать рвач-проходимец, но это задачи первого уровня по тризовской шкале. Изобретательскими их можно считать лишь в юридическом смысле. Что касается творческих усилий, то не я, а Г.С. Альтшуллер утверждал, что есть задачи, решение которых не требует творчества. У меня другой подход к этому вопросу: ни одна задача не может быть решена без творческих усилий.

Теперь поговорим об исчезновении массового лжеизобретательства.

"…Поток заявок по сравнению с советскими временами упал в десятки раз!" - восклицает Бушуев и задаёт вопрос, который, с его точки зрения, является риторическим: "Спрашивается, где же … серая масса "лжеизобретателей"?" Ответ у него готов: этой массы нет.


Бушуев воображает, что проблема массового лжеизобретательства является не мировой, а сугубо советской.

Так что же - проблема лжеизобретательства актуальна ныне только для замшелых философов? Что же - нет серой массы лжеизобретателей, а если она и была, то только в советские времена и только в советском обществе? "Ах, вон ты куда клонишь, хитрюга-философ! - скажет Бушуев. - Но речь-то должна идти только о нашем обществе!"

Это почему же? Потому что ТРИЗ создал наш соотечественник Альтшуллер? Стало быть, ТРИЗ - теория местного, а не мирового значения? Как правоверный тризовец, Бушуев вряд ли станет отрицать мировое значение теории Альтшуллера, а раз так, то ему придется перейти к рассмотрению проблемы лжеизобретательства на глобальном уровне. Как только он сделает это, сразу же выяснится, что в мировом масштабе никакого существенного спада изобретательской активности не было и нет, и, стало быть, армия лжеизобретателей, т.е. тех, кто сотнями патентует так называемые "изобретения первого уровня", не исчезала и исчезать не собирается. В любой стране с развитой экономикой лжеизобретательство - выгодный бизнес, а потому имеет массовый характер.


Армия лжеизобретателей, паразитирующая в современной экономической сфере, - острая проблема глобального масштаба.

Армия лжеизобретателей, паразитирующая в современной экономической сфере, - острая проблема глобального масштаба: на одного истинного изобретателя приходится несколько липовых. Но Бушуев, не мудрствуя лукаво, преподносит обсуждение этой актуальной темы как характерный пример моей замшелости, отсталости лет на "тридцать, а в некоторых отношениях, и больше". Так кто же из нас замшелый, кто должен протереть заспанные глаза, чтобы острее и дальше видеть, - я или Бушуев, воображающий, что, если глобальной проблемы нет у него под носом, то ее нет и во всем мире?

Есть ли у массового лжеизобретательства моральный аспект? Разумеется, есть: бессовестно, не будучи изобретателем, выдавать себя за такового или позволять делать это другим. Бушуев рассуждает иначе: с его точки зрения, липового изобретателя с сотнями "изобретений первого уровня" нельзя обвинять в аморальности. Даже если он еще и липовый соавтор советского авторского свидетельства. А почему же нельзя? Потому, заявляет Бушуев, что советское государство мало платило за изобретательство.

С тезисом о крайне низкой оплате труда советского изобретателя я не спорю. Более того, по моему мнению, во всём мире, а не только в Советском Союзе, изобретатель, как правило, недополучал за свои изобретения. Недополучает он и сейчас. Но это верно лишь в отношении истинного изобретателя, а в случае со лжеизобретателем ситуация совершенно иная.

Бушуев пишет, что за изобретение советская власть платила очень мало - всего 50 рублей. Действительно, мало, если это - цена изобретения. Но если речь идет о цене лжеизобретения, т.е. того, что выдается за изобретение, а на самом деле представляет собой техническую идею, реализация которой в лучшем случае означает мелкую пользу, а в худшем - вред, 50 советских рублей - слишком много.


Избыточные деньги, получаемые лжеизобретателем, - это грязные деньги, пусть даже для их получения пришлось изрядно попотеть над оформлением заявки.

Избыточные деньги, получаемые лжеизобретателем, - это грязные деньги, пусть даже для их получения пришлось изрядно попотеть над оформлением заявки. Забавно, что, едва успев поведать о мошеннической схеме с четырьмя соавторами, бытовавшей в советской изобретательской среде, Бушуев тут же чуть ли не с гордостью объявил себя соавтором нескольких советских изобретений. Сразу же возникает вопрос: а не мошенничал ли он?

В советские времена, сетует Бушуев, приобретать авторские свидетельства "было не так-то просто, как думает А.В. Горлов, наивно начитавшись Г.С. Альтшуллера". А я никогда и не думал, что авторство или соавторство всегда просто оформить. И, смею утверждать, Альтшуллер тоже никогда так не думал. И более того: ни я, ни он - никто из нас никогда не писал, что изобретателю или лжеизобретателю всегда или хотя бы в большинстве случаев легко приобрести авторское свидетельство. Поэтому, наивно ли, изощренно ли начитавшись меня или Альтшуллера, не надо мне или ему приписывать представление о легкости приобретения авторских прав.

В своём эссе я не рассматривал проблему оформления заявок, так как она не является главной проблемой изобретательского творчества. Если Бушуев считает по-другому, если он настолько талантлив как изобретатель, что его больше, чем логика создания изобретений высшего уровня сложности интересует логика правового закрепления результатов изобретательской деятельности, то флаг ему в руки, пусть разрабатывает эту тему - никто ведь не спорит с тем, что ее нужно разрабатывать, но нелепо при этом упрекать от имени ТРИЗ меня или кого-либо еще в отсутствии такого же жгучего интереса к юридическим вопросам изобретательства, какой терзает бушуевскую душу, ибо вовсе не правовые вопросы, а вопросы создания изобретений являются центральными для ТРИЗ со времени ее появления.


Виток №4:
БОРЬБА ФОРМАЛЬНОЙ И ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ НЕ АКТУАЛЬНА ДЛЯ СОВРЕМЕННОЙ ТЕХНИКИ


Бушуев считает, что, анализируя фундаментальные понятия ТРИЗ, я, дабы не выглядеть отсталым, обязательно должен был рассмотреть новые математические и естественнонаучные теории. Он даже старательно указал, какие именно: "Имеются в виду такие направления, как синергетика, детерминированный хаос, теория катастроф, гомеостатика, фракталы, нечеткая логика и т.п."

Я понимаю: Бушуеву как специалисту по системам управления и информатике было бы интересно прочитать у меня что-нибудь дельное с использованием знаний, полученных в рамках указанных им научных направлений. Но почему я обязан был включить такой материал в своё исследование концептуального каркаса ТРИЗ, в чём проиграла моя работа без такого материала?

"А.В. Горлов, - объясняет Бушуев, - начало своей статьи строит на противопоставлении формальной и диалектической логики. Под формальной логикой понимается непротиворечивая логика, используемая в кибернетике, вычислительной технике, компьютерах, вообще, в технике. Заслугой Г.С. Альтшуллера А.В. Горлов считает то, что он (Альтшуллер) как "Данко, ворвался в косный, пропитанный духом формализма мир технического знания, озарив его живым огнем диалектической логики".

Все это верно, но книга "Творчество как точная наука", на которую ссылается А.В. Горлов, вышла в 1979 г. А в 1988 году Ю.М. Горский впервые математически и физически моделировал противоречия ("Системно-информационный анализ процессов управления" - Новосибирск: Наука. Сиб. отделение.- 1988 г. 327 с.). "Формальный логик" Ю.М. Горский создал гомеостатику, в которой задолго до А.В. Горлова определил характеры противоречий, которые А.В. Горлов предлагает для оценки уровня изобретательских задач. Только у Горского они называются стереотипами поведения - союзничество, компромисс, конкуренция, конфронтация и т.п., в отличие от А.В. Горлова, предлагающего для названия уровней философские категории "частного", "особенного" и т.п. Но суть от перемены названий не меняется. Знает ли об этих работах А.В. Горлов? Где их критика?"


Я никогда не утверждал, что формальная логика не может исследовать противоречия. Может, и более того: под нажимом диалектической логики она не может не делать этого.

Видимо, в силу своей замшелости я так и не понял из этих слов Бушуева, почему мне, чтобы моё исследование ТРИЗ не выглядело устаревшим, нужно было критиковать Ю.М. Горского. Не потому ли, что Горский исследовал противоречия средствами формальной логики? Так ведь я не утверждал, что последняя не позволяет этого делать. Более того: под нажимом диалектической логики она, чтобы не оказаться побеждённой, не может не исследовать противоречия.

Забавно выглядит бушуевская попытка затмить фигуру Г.С. Альтшуллера фигурой Ю.М. Горского в плане научно-технических заслуг: дескать, создатель ТРИЗ - всего лишь первый технарь, изменивший формальной логике в пользу диалектической, а вот создатель гомеостатики ухитрился формально-логическими средствами делать то, для чего Альтшуллеру понадобилась диалектическая логика. И следует пример: в 1988 году, заявляет Бушуев, Горский "впервые математически и физически моделировал противоречия".


Математика и физика со времени своего появления моделируют противоречия. Поэтому, рекламируя Ю.М. Горского как первого в мире учёного, математически и физически смоделировавшего противоречия, Бушуев оказал создателю гомеостатики медвежью услугу.

Надо же: "впервые"! На самом деле, это - очередная чушь. Математика и физика моделируют противоречия с тех пор, как появились эти виды знания. Вот одна из простейших математических моделей противоречия: 1=1. Поясняю: это арифметическое равенство требует, взяв две разные единицы, рассматривать их как одну и ту же, т.е. тождественно. Оправдывает такое противоречивое рассмотрение единиц практическая необходимость приравнивать одну вещь к другой, т.е. данное противоречие отражает процесс приравнивания, отождествления разных вещей как абсолютно одинаковых единиц, который постоянно воспроизводится в обществе.

Ф. Энгельс отмечает, что "низшая математика кишит противоречиями. Так, например, противоречием является то, что корень из А должен быть степенью А, и тем не менее . Противоречием является также и то, что отрицательная величина должна быть квадратом некоторой величины, ибо каждая отрицательная величина, помноженная сама на себя, даёт положительный квадрат. Поэтому квадратный корень из минус единицы есть не просто противоречие, а даже абсурдное противоречие, действительная бессмыслица. И всё же является во многих случаях необходимым результатом правильных математических операций…" ("Анти-Дюринг", отдел первый, глава XII).

Ещё более диалектична высшая математика, "одной из главных основ" которой "является противоречие, заключающееся в том, что при известных условиях прямое и кривое должны представлять собой одно и то же" (там же). "Сама математика, занимаясь переменными величинами, вступает в диалектическую область", - подчёркивает Энгельс и далее добавляет с сожалением: "Это нисколько не мешает, однако, тому, чтобы большинство математиков признавало диалектику только в области математики, а довольно многим из них не мешает в дальнейшем оперировать всецело на старый ограниченный метафизический лад теми методами, которые были добыты диалектическим путём" (там же).

Увы, у современных математиков метафизичность мышления имеет такое же (если не большее) распространение, как и во времена Энгельса. За примером далеко идти не надо: А.Б. Бушуев, с упоением нашпиговывая свои статьи дифференциальными уравнениями, абсолютно не отдаёт себе отчёта в том, что дифференциальное исчисление по сути своей противоречиво (см. "Математические рукописи" К. Маркса), и, стало быть, все дифференциальные уравнения, а не только применяемые в его статьях, - модели противоречий, с которыми работает высшая математика. Что касается физики, то она не мыслима без математики, поэтому не менее противоречива, чем последняя.

Итак, рекламируя Ю.М. Горского как первого в мире учёного, математически и физически смоделировавшего противоречия, Бушуев оказал создателю гомеостатики медвежью услугу. Столь же изящна и другая бушуевская услуга, оказанная Горскому: последний-де "задолго до А.В. Горлова определил характеры противоречий, которые А.В. Горлов предлагает для оценки уровня изобретательских задач". Получается, что я рассчитывал на роль создателя научной типологии противоречий, но просчитался, ибо раньше меня такую типологию создал Горский.

На самом деле, попал впросак не я, а опять же Бушуев. Во-первых, строго говоря, я предлагал тризовцам не типологию противоречий, а шкалу уровней развития противоречия, о чём чётко сказано в моём тексте. Эта шкала построена в соответствии с основными принципами диалектической логики: первый уровень - тезис, второй - антитезис, третий - синтез, четвёртый - результат синтеза (новый тезис). Последовательно продвигаясь по этим уровням снизу вверх, от первого до четвёртого, исследователь, в частности изобретатель, получает возможность строго логично рассмотреть все этапы развития интересующего его предмета - от исходной, простейшей формы последнего до его превращённой формы - той, в которой вместо него возникает другой, новый предмет.

Во-вторых, я не претендую на роль создателя описанной мною четырёхуровневой шкалы, ибо задолго до меня, а также Ю.М. Горского, подобную шкалу использовали другие исследователи. Например, К. Маркс, рассматривая в "Капитале" развитие эквивалентной формы товара в денежную, идёт от единичного эквивалента к особенному, от особенного - к всеобщему, от всеобщего - к универсальному (денежному). Чем интересна такая цепь? Тем, что количество её звеньев и их взаимное расположение определяются не прихотью исследователя, а основными этапами в развитии предмета исследования (в данном примере - эквивалентной формы товара): тут ничего убавить, прибавить или переставить нельзя. Это - диалектический подход к типологии противоречия.

В-третьих, сравнивать мою типологию и типологию Горского некорректно по причине, указанной самим Бушуевым: у меня - уровни развития противоречия, у Горского - стереотипы поведения конфликтующих элементов системы. Разница, заявляет Бушуев, только в названиях. Не только.


Мой подход к противоречию - диалектический, ибо я исследую развитие противоречивой ситуации в непротиворечивую. Подход Горского - формально-логический, ибо его интересуют устранение противоречия (ликвидация гомеостата) и удержание противоречия в строго определённых рамках (управление гомеостатом).

В своём эссе я говорю о преодолении противоречия. Подчёркиваю: имеется в виду не устранение противоречия как ошибки в речи, т.е. не то, чем занимается формальная логика, а именно преодоление, выход на новый, непротиворечивый уровень вербального выражения проблемы, которая вначале была дана в форме противоречия.

Ю.М. Горский тоже говорит о противоречиях, но в отличие от меня предпочитает использовать в своих гомеостатических сочинениях не обычный, а математический язык - язык формул и графиков. Однако между мной и Горским, кроме языкового различия, есть и другое, принципиальное. Мой подход - диалектический, ибо я исследую преодоление противоречия, развитие противоречивой ситуации в непротиворечивую. Подход Горского - формально-логический, ибо его интересует если не полное устранение противоречия (ликвидация гомеостата), то хотя бы частичное: удержание противоречия в строго определённых рамках (управление гомеостатом).


Для теории творчества диалектический подход лучше формально-логического по той причине, что творчество - это выход за рамки наличных форм.

А теперь - вопрос: чей подход лучше для ТРИЗ и вообще для теории творчества? Ответ, я думаю, ясен: творчество требует не отмахиваться от противоречия, как от досадной ошибки, и не управлять противоречием, чтобы оно не вышло за определённые рамки, - напротив, оно требует разрушать любые рамки, мешающие развитию, переходу от старого к новому.

Из разницы в подходах вытекает разница в типологии противоречия: у меня - основные уровни развития, которых не может быть больше или меньше, чем четыре, и которые сменяют друг друга в строгой последовательности, у Горского - набор стереотипов поведения, число которых можно варьировать и которые могут располагаться относительно друг друга по-разному.

"…Парадигма борьбы формальной и диалектической логики, может быть и актуальная до сих пор в философии, мало пока что дает для техники", - безапелляционно утверждает Бушуев. Надеюсь, что проведённый мною краткий анализ четвёртого витка бушуевской кошки заставил хотя бы усомниться в справедливости этого близорукого утверждения. Если нет - читайте дальше.


Виток №5:
ИДЕАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ МОГУТ ИМЕТЬ КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ


"А известно ли А.В. Горлову, - ехидно спрашивает Бушуев, убеждённый в моём полном неведении, - что уже имеется адекватное математическое описание (т.е. в рамках формальной логики) объектов диалектической логики: идеальной технической системы, идеального конечного результата. Например, гомоклиническая орбита хаотического аттрактора Ресслера (см., например, Николис Г., Пригожин И. Познание сложного.- М.: Мир, 1990.- 342 с.) является математической моделью идеального конечного результата".


Для адекватного формально-логического описания идеальной системы необходимо и достаточно написать простенькую формулу, выражающую единство двух несовместимых элементов.

А известно ли Бушуеву, что для адекватного формально-логического описания идеальной системы необходимо и достаточно написать простенькую формулу типа АА? В силу этого обстоятельства любая орбита любого аттрактора не годится для роли математической модели идеального конечного результата.

В своём эссе я отметил, что у всякой идеальной системы "из допускающих строгое определение количественных характеристик есть только то, что в нее входят два несовместимых элемента". Речь шла об отсутствии у такой системы определённых веса, объёма, площади и любых других количественных параметров, кроме числа элементов-антагонистов. Причём, строго говоря, последнее выступает как количественное выражение качества (единства противоположностей): элементов должно быть именно два, не больше и не меньше, и, стало быть, в данном контексте это число есть качественная, а не количественная характеристика системы.


Идеальная система имеет только качественные характеристики. Количественных у неё не бывает.

Каюсь: заявив, что наличие двух антагонистов - количественная характеристика идеальной системы, я высказался неточно. Но Бушуев и на этот раз упустил возможность толково использовать мою промашку. Ему надо было показать, что идеальная система вообще не имеет каких бы то ни было количественных характеристик, а он бросился показывать прямо противоположное: "Что же не знает в этом отношении А.В. Горлов? О работах О.Р. Бартини и П.Г. Кузнецова по количественному определению качественных свойств физических величин (см., например, Ди Бартини Р.О., Кузнецов П.Г. Множественность геометрий и множественность физик. // Материалы семинара "Кибернетика электроэнергетических систем". Брянск, 1974.). В LT-базисе (длина-время) Бартини такая идеальная система как линия имеет строгую количественную характеристику L1T0 (1 и 0 - степени при L и T) или просто, геометрическую мерность, равную единице, а поверхность имеет характеристику L2T0 или геометрическую мерность, равную двум.

Можно, конечно, считать, что длина и время и есть эти два несовместных элемента идеальной системы, однако они имеют разные количественные значения для разных идеальных систем (1 и 0 - для линии, и 2 и 0 - для поверхности)".

Отметив, что работы Бартини и Кузнецова посвящены "количественному определению качественных свойств физических величин", Бушуев не придал этому обстоятельству серьёзного значения. А зря: избежал бы путаницы с понятиями "количество" и "качество". Впрочем, Бушуев не был бы Бушуевым, если бы придавал серьёзное значение философским вопросам.

Легко заметить, что в приведённой выше цитате пара чисел для каждой из двух идеальных систем выражает не количество, а качество. Возьмём, к примеру, геометрическую линию. По Бартини и Кузнецову, её основные характеристики выражаются числами 1 и 0. Бушуев утверждает, что эти характеристики количественные. Однако, меняя числа 1 и 0 на другие, мы теряем геометрическую линию. Это и есть свидетельство того, что речь идёт не о количественных, а о качественных характеристиках.

Заканчивая разговор об особенностях идеальной системы, хочу подчеркнуть, что все её характеристики - качественные. Количественных характеристик, т.е. таких чисел, которые, характеризуя данную систему, допускают замену на другие числа без потери самой системы, в идеальном мире не бывает.


Виток №6:
ИДЕАЛИЗМ ПОЛЕЗЕН ДЛЯ ТЕХНИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА


"Напоследок, - пишет Бушуев, утомлённый своей тяжёлой и неблагодарной работой, но преисполненный решимости довести её до апофеоза напыщенного невежества, - еще несколько слов о том, без чего не бывает философских статей. Конечно, как все уже догадались, это борьба идеального и материального". Вот он - момент, когда бушуевская кошка, со страшной силой разбрызгивая зловонные капли, начала заключительный, мощнейший виток на философской орбите под торжествующий рёв пресыщенного недоучки: "Скукота-а-а! Скукоти-и-ища!"

"Вот А.В. Горлов отмечает, что идеалистичность диалектики выталкивает тризовцев за рамки науки. Хочется спросить, а куда выталкивает?" Ах, какая досада: я не уточнил, куда выталкивает идеализм. Но тут же выясняется, что уточнил: "Горлов считает, что в мистику". И далее - весьма примечательное возражение Бушуева: "Но это получится тогда, когда мы, поизучав ТРИЗ, слепим из пластилина какого-нибудь чертика, т.е. частный случай, только подтверждающий то, что мы выталкиваемся в творчество". Это возражение примечательно тем, что Бушуев выразил настроения, характерные для широких кругов нынешней творческой интеллигенции: мы - свободные люди, хотим - лепим чёртиков, хотим - ангелочков, и никто не смеет нам указывать, что именно следует творить, ибо всякое творчество - от Бога!


Творить нужно не что кому вздумается, а то, что нужно для развития человечества.

Но так ли это? Любому мало-мальски ответственному человеку ясно, что не так, что творить нужно не что кому вздумается, а то, что нужно для развития человечества. Но Бушуеву - не ясно.

Не ясно ему и то, что материальные потребности человека первичны, а духовные - вторичны, и, стало быть, материалист человечнее идеалиста. "…А разве есть какой-нибудь закон, сформулированный человеком, и не несущий в той или иной степени отпечаток идеалистичности мышления этого человека?" - вопрошает Бушуев. Чего больше в этом вопросе - неведения или глупости? Наверное, второго, ибо далее следует такое вот категорическое заявление: "Любая наша модель, отражающая существующую материалистическую реальность, будет субъективна, с элементами идеалистичности".


Бушуев путает идеалистичность с идеальностью. Идеалист, с его точки зрения, - тот у кого есть идеалы.

Очевидно, что Бушуев путает идеалистичность с идеальностью, а путать-то нельзя: в первом случае имеется в виду идеалистическая форма чего-либо, а во втором - идеальная. Таким образом, если у человека есть идеалы, т.е. что-то идеальное, это ещё не значит, что он - идеалист, что у него есть что-то идеалистическое. Не думал, что такие элементарные вещи придётся объяснять человеку с высшим образованием, преподавателю. Однако ж, приходится!

Воображая, будто идеалист - это тот, кто имеет идеалы, и, соответственно, материалист - тот, кто их не имеет, Бушуев идёт в свою последнюю атаку: "Интересно, что в начале своей статьи автор справедливо утверждает, что "оказывается оправданным практическое использование идеала в качестве ориентира, образца, нормы". А … в конце статьи оказывается, что мы искажаем "реальную историю материальных вещей, загоняя ее в рамки невесть откуда берущихся идеалов"".


Идеал идеалу рознь. Есть идеалы вредные и есть полезные.

Идеал идеалу рознь. Есть идеалы вредные и есть полезные. Выставлять в качестве идеала закон возрастания идеальности реальных систем, который не подтверждается историческими фактами, - вредно. Об этом и шёл разговор в моём эссе. Но Бушуев, привыкший, видимо, читать по диагонали, решил, что я вообще против идеалов, и, защищая их, завершил свою критику на ультрапатетической ноте: "Да не искажаем мы никакой истории материальных вещей, мы (люди) делаем эти материальные вещи в соответствии с этими идеалами, ориентирами, образцами, нормами! Всегда так было, и дальше так будет! На то оно и техническое творчество - диалектическое единство материального (техника) и идеального (творчество)".

Смешно и грустно: человек, имеющий чрезвычайно смутное представление о диалектике, презирающий диалектическую логику как псевдонаучное знание, поёт оду о техническом творчестве как диалектическом единстве чего бы вы думали? - "материального (техника) и идеального (творчество)". Конечно же, он дал петуха: творчество далеко не всегда идеально. Но какой замах! Какая страсть! И кошка, выпущенная из натруженной руки Бушуева, со свистом улетела с научной орбиты.


Заключение

Прочитав мой подробный анализ бушуевской критики, кто-то, возможно, подумал, что, разбирая её, я получал огромное удовольствие: это же знатное развлечение - высмеивать ляпы напыщенного невежды! Да, конечно, нельзя не испытывать определённого удовольствия, ставя на место зарвавшегося болтуна. Но в данном случае я предпочёл бы обойтись без такого развлечения. Повторяю сказанное мной во введении: я вообще не хотел спорить с Бушуевым, ибо вздорность его критических замечаний бросалась в глаза.

Но прошло несколько месяцев, а бушуевский отзыв так и остался на "Методологе" единственным развёрнутым откликом на моё эссе. Не считать же таковым размещённый на одном из форумов этого сайта результат проверки научной ценности моей работы "достоверно отвечающим средством" ВЭПЭ (http://www.metodolog.ru/node/37)! За пределами "Методолога" у меня тоже чрезвычайно скудный улов: я получил бранное письмо от странного тризовца Л.И. Вулло, который сначала пожаловался мне на то, что его не пускают на "Методолог", потом наговорил злобной чепухи по поводу моего исследования, заклеймив его как "дилетантское словоблудие", а закончил советом почитать эпохальный труд "Философия ТРИЗ", написанный, естественно, самим Вулло. Я думал, что тризовского отклика на моё эссе хуже, чем бушуевская критика, не может быть. Оказалось: может!

Поневоле пришлось изменить своё отношение к Бушуеву в лучшую сторону. Он-то нашёл время откликнуться на мой вызов пространной критикой - пусть вздорной, неряшливой, но не равнодушной, - а где же другие, толковые тризовцы? Где те, что вместо борьбы за честь мундира заняты серьёзным, каторжным поиском строго научных ответов на фундаментальные вопросы творчества? Неужели таких просто нет?


Фундаментальные вопросы эвристики, поднятые мной, - это актуальнейшие вопросы всей современной науки. Они не просто ждут своего решения, они требуют этого во имя общественного прогресса.

Я понимаю: кто-то по горло занят текучкой, кому-то полемически заострённое название моего эссе показалось свидетельством моего неуважительного, а значит, поверхностного отношения к ТРИЗ, но ведь фундаментальные вопросы эвристики, поднятые мной, - это актуальнейшие вопросы не только ТРИЗ, а всей современной науки. Они не просто ждут своего решения, они требуют этого во имя общественного прогресса, во имя человечества.


Июль - август 2008 г.


home
Сайт управляется системой uCoz